Александр Балтин
АЛХИМИЧЕСКАЯ
ПОЭМА И ДРУГИЕ СТИХИ
АЛХИМИЧЕСКАЯ ПОЭМА
Глаза от
опытов слезятся –
Зелёный купорос
подвёл –
Расчёт был
должен оправдаться –
А неуспех
всегда тяжёл.
Реторты, колбы и
бутыли,
И перегонные
кубы.
Алхимик вне
обычной были –
Её чертания
грубы.
Проулки города
ветвисты,
Базар шумит, трактир шумит.
Что солнце
ярко и лучисто
Как осознать
позволит быт?
Алхимик вне
реалий этих –
Он слышит
музыку лучей,
Легко летящих, свежих, светлых.
Успех – коль следует – ничей.
О, вовсе не в
ретортах дело –
Не в
рьяно пляшущем огне:
В том, что
значительно и смело
Творимое в
пределах дней.
Души есть
философский камень –
Иначе: высшая душа.
Что? Обретя, ты будешь
славен?
Жизнь будет
внешне хороша?
Нет, обретя её, пределы
Оставишь ведомые
нам –
Уже не
важно будет тело,
И неважна
цепочка драм.
Алхимии зерно
сияет –
Растить высокое
в себе.
Но кто
же это запрещает?
Реальность. Деньги.
И т. п.
Соблазны вечно
скалят зубы –
Ах, сколько прелестей
земных.
Желания идут
на убыль –
Теряя их, ты
будешь тих,
А тишина
необходима
Для созерцания
души.
Живёт алхимик
нелюдимо,
Естественно живёт
в тиши.
А вот
о Луллии легенда –
Легенда золотом
полна –
Но химия
ингредиента
Роль, в том
едва ль её
вина,
В алхимии
исполнит: злато
Сокрыто в
тайниках души.
Лаборатория богата –
Брать то
и это не
спеши.
Тут дело
в истовом отборе –
Души для
роста нужно то,
Что мы
не слышит в
общем хоре
Страстей, нас жгущих
кислотой.
* * *
Я мастер. Как
банально и как нагло.
Распутывая собственную
жизнь,
Я в
оной вижу маловато
нала,
И вместе
мало, что приятно, лжи.
Я подмастерье
света, вероятно.
Себя назвавши
мастером, я тщусь
Избыть из
сердца траурные пятна,
Фантазии нелепые
и грусть.
И всё
же мастер. Мастер или
нет?
Ответ со
временем предложит свет.
* * *
Через кровь
идёт к подъёму
Человечество, идёт.
Вверено всегда
объёму
Разноплановых забот.
Вот колониальный
морок –
Кровь, насилие и
проч.
Без того
подъём не может
Быть, и всё затянет ночь.
Так бы
щас жила Канада
И Австралия
жила,
Коли Англии
громада
Не вершила
бы дела?
Через кровь, увы...иначе
Не изведать
нам высот.
Кровь – почти с
подъёма сдача.
Кто оценит? кто
поймёт?
* * *
Молекула хорошего
всегда
Ведёт себя
по правилам, и это
Даёт надежду
на победу света,
Пусть миром
управляет – хоть беда,
Корысть, агрессия и проч., и
проч.
Молекулы хорошего
сильнее,
И каждому
готовые помочь,
Они есть
утверждение идеи
Добра, пускай порой
уходим в ночь.
* * *
Ил истории
чрезмерно густ –
Не питательным
он быть не
может.
Серебром небес звучащий Моцарт
Отрицает день, коль
оный пуст.
Ил истории
весьма глубок,
Ибо всё, что
было – это было.
Ибо сад
произрастёт из ила –
Именем и
сущностью высок.
* * *
Из сугроба
пивная бутылка,
Будто маленькой
пушки жерло.
И каток
возникает, и пылко
Хоть и
холод (покуда светло)
Даден мир
этот. Быстро темнеет,
Заиграют, пестря, фонари.
И от
музыки чем-то повеет
Позабытым…Смотри же, смотри,
Как изящно
вращаются пары,
Одиночки катаются
как.
Жалко, мучают ночью
кошмары,
Но из
них выбираешься. Факт.
* * *
Каждый умирает
навсегда –
Варианты невозможны
вовсе.
Жизненные ты
усвоил прописи,
Помогает только
иногда.
По аллее
ты идёшь – идёт
Некто пожилой
тебе на встречу.
Он знаком. Ты
ж умер, пешеход?
Да, такому факту
не перечу.
Как же ты…
Но просыпаюсь
я.
Каждый умирает…это
знаю.
Смерти нет, душа
твердит моя,
Я её
отчасти понимаю.
* * *
Логика языка –
Как проявленье
сути
Жизни, неясной пока –
Вы уж
не обессудьте.
Жизни, в которой
страх
Смерти – противоречит
Логика языка -
Ибо он
отрицает прах
Гармонией речи,
Данной нам
на века.
КАКОВА ОНА – ПРАВДА?
– Правда? – Похожа. –
Нет что
вы, совсем не она –
Видели мы её
– выглядела по-другому.
– А эта? – Нет – корчит рожи, потом
холодна,
Правда вверена
постоянства закону.
– Так где
же она? – Не знаем – ищите, возможно вам
Повезёт – много существ
похожих не правду.
– А правда, что
всем нам воздастся…ну, по делам?
– А когда
умрёте – узнаете. Утолите
духовную жажду.
* * *
Пшеницы человеческой
с избытком –
Однообразна, но нюансы
есть.
Сколь инквизитор
доверяет пыткам,
Столь мало осознал несчастный
весть.
Сколь ты
живёшь обманом, столь неясен
Тебе закон
небесный, золотой.
Ты слышал
ночью, как шумит неясыть?
Как будто
даром выдуман покой.
Пшеницы человеческой
довольно,
Не изо
всей испечь духовный
хлеб.
Я жив, поскольку больно – часто больно.
Я жив…порой
смешон, порой нелеп…
* * *
Ночь проходит
всегда,
Этой истиной
сыт.
Значит смерть
не беда.
Так думать
реальность велит.
Ночь проходит
всегда.
Ничего. Ничего.
Смерть – она молода,
Но – не её торжество.
Бессмертие! Ясно вдруг
Станет, что смерти
нет.
Даже коль
ночь вокруг –
За ней
воссияет свет.
* * *
Лысый пол – блестит, а островки
Сереньких потёртостей
занятны –
Карты древние! И
пятна
Континентов, глянь – материки.
Лысый пол. Так
долго ты живёшь,
Ничего уже неинтересно.
Разве что
уход обратно – в детство,
Где иначе
всё – жизнь, правда, ложь…
УПЛОТНЕНИЕ ТКАНИ
Уплотнение ткани
«я»
Через волны, игру
бытия,
Постигаемые постепенно –
Ты в
сомненьях – и то несомненно.
Детство зыбкое, дымка
его.
Облак виден
цветною капустой.
Ах, не помню
я ничего,
Но шарлотка
была очень вкусной.
Юность больше
конкретики даст.
Или смерть
одна и конкретна?
Небеса – будто рудный пласт,
Зёрна света
добудь!
Зёрна света…
* * *
Равнодушный ангел – не
сумел
К добрым
или злым примкнуть – взирает
Многознающий, при этом
смел
На реальность, кою знает
Досконально – нет эмоций
в нём –
Чужды злые, добрые
не мене.
Перспективы тронуты
огнём
Ангельских недоумений.
Нет такого
ангела! Его
Я придумал, данность наблюдая.
Или в
ней плутая – торжество
Силы сердцем
отвергая.
* * *
Розового света
лоскуток
На углу
стены большого дома.
Утренний расплав, не
то поток.
Свет – он твёрдо знает
чувство долга.
Мне по
нраву этот лоскуток,
Что переливается, трепещет.
Я не
знаю, где его исток,
Разные истоки
имут вещи.
ХЛЕСТАКОВ
Житейским попечительством распят,
Бахвалящийся Хлестаков
забавен.
Что он такой
– насколько виноват?
Он пьесой
пьес прославлен.
Обесславлен.
Фат, обормот, не может
ни на чём
Сознание своё
сосредоточить.
И ангел
с остро-огненным мечом
Едва ль к
нему придёт в
разгаре ночи.
Со сцены
вновь болбочет монолог,
Жив между
нами – лишь материальным.
Ему потом
не подводить итог,
Который был
бы до смерти
банальным.
* * *
Снега у
зимы, что в небе
звёзд!
Лучевидна звёздная
водица.
Снежный в
небеса я вижу
мост.
Ничего плохого
не случится.
Вижу драгоценно-зыбкий снег –
Он переливается
огнями,
И даёт
своеобычный свет,
Нам настоль
необходимый с вами.
ПОД ЗНАКОМ
КОЗЕРОГА
Воды мистики
Козерог
Оставляет ради
конкретной
Суши – будет ли
плод-итог,
Если жизнь
была незаметной?
Зазмеится позёмка, друг,
В январе
серебра довольно.
Козерогу без
внутренних вьюг
Жить нелепо
и недостойно.
Уязвимость всего
всегда
Замечает, глубок по сути.
Но мистическая вода –
Та, в которой
нет места мути,
И в
какой зародилась жизнь
Привлекает чрезмерно, мерцая.
И не
быть мне заложником лжи,
Что живёт, наши жизни
меняя.
РОДНОЕ…НЕ ЗОЛОТОЕ…
Юхнов? Боровск? Или Износки…
Чем-то похожи
они, как доски,
Приготовленные для
строительства – а чего?
Хвастовичи, Вязники,
ну и
прочие
Места – любезные,
чем-то отчие,
И всё
же там омрачится
чело.
Разъезженные дороги
кривые,
Заборы покосившиеся, собаки злые…
Церкви восстанавливают, но много
весьма
Обшарпанных… Всё родное, родное,
Даже ежели
совершенно кривое,
Как сделать
так, чтоб сверкало
житьё золотое?
Не ответишь. И
долго длится зима.
ТАИНСТВЕННАЯ ДИАГРАММА
Курсор – как стрелка
для перке,
А в
детстве ты перке
боялся,
Порез болезненным
казался –
Не заживёт
он на руке.
Из детства
выдранный кусок
Воспоминаний неуместен.
Сейчас он
может бесполезен,
Однако, запасаешь впрок.
Курсор, мерцает монитор,
Пестрит назойливо
реклама.
Таинственная диаграмма
Души, и внутренний
твой взор.
ЧЕЛОВЕК И
СТРАДАНИЕ
Обычно выглядит. Ну
да.
Страданье, внешности не
тронув,
В глубинах
скрыто – будто тонну
Навалит на
душу беда.
Вот дома
он сидит один.
Взирает комната
на тело –
Оно страданию
предела
Не ставит. Сердце поседело,
Тут вовсе
не угрюмый сплин –
Страдание сочится
из
Согнувшегося человека,
Какой почти
не видит света,
Поскольку смотрит
только вниз.
* * *
Мешок плотяной себя
Таскаешь, мечты теребя,
Серебряные мечты
Не ухватишь
несчастный ты.
Утро темным-темно,
Неохота смотреть
в окно.
Надо на
службу идти,
Нету другого
пути.
Утро. Горят фонари.
Пестреют окошки
домов.
Что там
ни говори –
Жизнь вряд
ли наборы слов.
Утром зимой
скрипит
Замечательно снег.
Если душа
болит –
Значит ты
человек.
* * *
Через край
души плеснёт стихами –
То есть
их нельзя не
записать.
Для чего
они? Когда на знамя
Матерьяльность поднята
опять?
Для чего-то
надобны, я мыслю,
Коли заполняют
бедный мозг.
И победы
за собой не числю –
Просто сделал
всё, что сделать мог.