Александр Балтин

Разное

Из цикла «РАКУРСЫ»

Заплывал за буйки. Нырял в светлую толщ морской воды, любовался золотисто-сине-зелёным расколом света. У гладко-шершавого, обородатевшего водорослями камня два краба;один забрался в ямку под камнем и выставил серо-розоватые клешни из укрытия. Косая стая морских коньков проплыла стоя – как будто. Костистые длинные рыбы-иглы мелькали, проносясь мимо– хватай, если успеешь…Он выныривал, отфыркивался – но снова хотелось туда, вниз, в таинственную морскую толщу, и нырял он опять и опять, любуясь подводною игрою солнечных лучей, впитывая схождение двух стихий – воздушной и водной…

Урок проплывал мимо него. Водя пальцем по крышке парты, он сосредотачивает внимание на разводах и фантазирует, фантазирует…Вот чрево Троянского коня, но где же ахейцы? До конца урока пять минут, и он начинает считать – медленно сперва, потом скорее, скорее – ко звонку…Тишины звенящий шар раскалывается вокруг него: Разве твоя фамилия не… - вопрошает учитель недовольно-насмешливо.

Вызвали.

Бормочет что-то вяло, пока секунды прыгают, затейливо перекручиваясь, в мозгу, но дребезжащий, игольчато-колкий звонок серебрится спасеньем…

Цветной шар сирени около дома. Из окна первого этажа двор виден через сочные сиреневые грозди. Очки иллюзий мешают воспринимать реальность такой, какая она есть. Снимите очки! Страшно…Куда приятнее глядеть на мир через шар цветущей сирени.

МЕТАФИЗИКА БРЕДА

Абсурдность иных правительственных решений заставляет говорить о метафизике бреда, о сбитом целеполагании, о застланности мозгов внешним – причём внешним пустяковым, малозначительным. Переименование милиции в полицию отдаёт не столь попугайничаньем – мол, не хуже, чем на западе, - но недоумством: всё равно, что мыть полы в разрушающемся доме – вместо того, чтобы заняться ремонтом, не говоря уж – построить новый. Когда люди не представляют, что делать – необходимо хотя бы имитировать деятельность, втягивая в воронки нелепостей массу других, порождая пустые, праздные разглагольствования под видом интеллектуальных споров, забирая людскую энергию – которая могла бы быть направлена на нечто созидательное.

ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДУ СЕРИАЛА «ДОСТОЕВСКИЙ»

Жизнь Достоевского вовсе не сюжет для мелодрамы, и уж тем более не длинная любовная история, распределённая между тремя женщинами. Жизнь Достоевского – одоление духовного лабиринта, исступлённая работа – над собственной душой, не говоря о романах; постепенный выход к свету. Но это не передать средствами кино. Но даже то, что можно передать углублённо – детство ли со спаньём на сундуках, с утлостью (не отсюда ли свидригайловская банька с тараканами?), отношения с Белинским, восторг первого признанья, исступлённость участия в кружке Петрашевского – всё это опущено, будто и не было ничего; будто жизнь сводилась к вещам поверхностным да страстям плотским. Столь выхолощенный образ классика, создаваемый сериалом, чреват – как-то неясно, как оный человек, мечущийся между рулеткой и женщинами, возводил грандиозные соборы романов – до сих пор нерасшифрованных до конца.

* * *

Отказ от чего бы то ни было –

Есть форма душевной прибыли.

ИЗ МИКЕЛАНДЖЕЛО БУОНАРОТТИ

Тут из сакральной чаши сделан шлем,

Тут кровь Христа ковшами продаётся,

Тут крест загажен – зарыдает солнце,

Тут Бог как будто для прелатов нем.

Иисусу тут никто не рад совсем –

Распнут опять, когда вернётся,

И кожу снимут – властный посмеётся:

Для торга подойдёт она затем.

И скульптор отвыкает от работ –

Медузы точно взор ему скуёт –

Взгляд старика – одет он в пурпур – руки.

Но должен быть на небе высший суд.

И нам – несчастным чадам – воздадут

За эту жизнь, за эти муки…

Нет глыбы белой, чтобы не сокрыла

В себе скульптуры. И творец

Создаст непревзойдённый образец,

Ему открыта камня мощь и сила.

Громадна глыба. И в себе таила

Мечты и счастье, радости сердец.

И я, сжимая истово резец,

Открою, что века она хранила..

И ни любовь, ни мой удел,

Ни нрав мой, ни проекты разных тел,

Сокрытые в той белизне виною

Моих мучений – их исток далёк.

Блаженство не творю я, одинок.

Труд изводил, и смерть передо мною.

Меня пленил не смертный образ, нет –

Мир, неизвестный мне, невозмутимый.

В душе я ощущаю лик незримый –

Духовный от него исходит свет.

Душа богоподобна, ей не мил

Мир внешний, полный красотою мнимой.

Земную грань мой глаз неутомимый

Преодолел, и суммы форм открыл.

В живущем не насытит, знаю, глада

Ни пенная, ни тленная услада.

Всё смертно, что зовёт нас и манит.

Для сердца ядовито сладострастье.

Лишь устремленье к небу единит

Готовых к свету целостного счастья.

Главная

"Россия в Мире"

"Русская правда", оглавление

"Партстройка"

Пишите