Либеральные комментаторы от программного выступления Суркова перед партактивом "Единой Роcсии" отмахнулись не без брезгливости. При-правительственная тусовка запела дифирамбы. "Цепные псы режима" - известные журналисты, прославившиеся своим "правдолюбием" и "беспощадностью к врагам рейха", - закрутились у ног хозяина, норовя послаще лизнуть его штаны. Конечно, они видели "проколы" начальственного текста и даже не могли этого видения скрыть, но уж очень хотелось угодить!
А поговорить в связи с докладом Суркова есть о чем. Сурков задает вопросы. И хотя он сам удовлетворительным образом ответить на них не может, хорошо уже то, что он их задает. Потому что, не задав вопроса, на него и не ответишь. А ответить нам необходимо.
О Европе, России, свободе, справедливости и материальном благополучии
Начинает автор вот с такого пассажа:
развитие европейской цивилизации, частью которой является цивилизация российская, показывает, что люди на протяжении всех наблюдаемых эпох стремились прежде всего к материальному благополучию, а кроме того пытались добиться такого устройства собственной жизни, в котором они могли бы быть свободными и чтобы мир по отношению к ним был справедлив. Именно материальный успех, свобода и справедливость составляют основные ценности, которые мы с вами разделяем.
Здесь несколько важнейших ошибок. Прежде всего, "цивилизация Российская" не является частью европейской цивилизации. Чтобы обосновать это подробно, мне пришлось написать толстую книгу "Свет жизни", но чтобы почувствовать пропасть между Россией и Европой, не нужно ни много писать, ни много читать. Достаточно спросить любого европейца (и даже псевдо-европейца, такого как наши недавние сокамерники по соцлагерю: "Европейцы ли русские?", чтобы услышать иногда недоумевающее, иногда негодующее, но всегда совершенно однозначное "Не-ет!". Европа думает и спорит о "принятии в Европу" мусульманской Турции. Но не России! Об этом и речи нет. Мы совсем другие. Стоит только сравнить Бетховена и Чайковского, Гюго и Толстого, Гойю и Сурикова, чтобы понять какие мы разные. Да, мы учились (и еще будем учиться) у Европы, но так же у Европы училась и Япония, и Китай, и Бразилия. Но никто из них не Европа. А мы - Европа не больше (почти не больше), чем они. Конечно, последние века европейская цивилизация покоряла весь мир, включая и нас. Но европейская цивилизация - только эпизод мировой истории, и эпизод этот заканчивается, так же, как, например, давным-давно закончилась античная цивилизация. И на смену европейской цивилизации идет другое. Не видя этого другого, о России и ее месте в мире говорить нельзя.
Те три ценности, о которых говорит Сурков, свобода, справедливость и материальное благополучие как раз и показывают разность русского и европейского пути. Конечно, "назначение" стремления к материальному благополучию главным мотивом исторического движения - это то, что психологи называют "проекцией" - приписывание другому человеку своих собственных черт. Историю делали не стяжатели. Дети, отправлявшиеся в крестовые походы, и воины, защищающиеся от иноземных захватчиков, не стремились к материальному благополучию. Не стремились к нему и просвещавшие Европу монахи, и обрекающие себя на более чем скромную жизнь писатели и ученые. К материальному благополучию стремились не "люди истории", а их антиподы - обыватели. Конечно, для членов "Единой России" материальное благополучие - важнейший движитель всех их деяний, но именно это и выкидывает их из истории. Только на закате крупных эпох стремление к материальному благополучию начинает преобладать у потомков "людей истории". Материальное благополучие становится как бы наградой внукам за подвиги дедов. Но оно же и подводит черту под исторической эпохой: человек, для которого важнее всего материальное благополучие, - обыватель, или мещанин - для истории бесполезен. Он - как балласт: добавляет устойчивости кораблю, но тормозит его движение. Под этим знаменем не наступают, а отсиживаются в окопах, и очень показательно, что "Единая Россия" выбрала именно этот штандарт.
"Свобода". Это действительно европейский бог. Но бог только последних нескольких веков. Правда, если "материальное благополучие" правит Европой, максимум, лет сто-двести, то у "свободы" стаж лет триста-четыреста. Но не больше - ранняя ("католическая") Европа, Европа 11-15-го веков к свободе вовсе не стремилась. Для ранних европейцев привлекательней было рабство, правда, рабство у Бога. В Россию же ценность свободы попала вместе с остальными европейскими идеями на рубеже 18-19-го веков, но свобода никогда не смогла стать русским богом настолько же, насколько она была богом в Европе. Мы всегда чувствует некоторую внутреннюю несвободу, некую подчиненность какой-то высшей силе, и это "рабство" нам дорого не меньше, чем ранним европейцам было дорого их рабство у Бога. И этой своей "любовью к несвободе" мы коренным образом отличаемся и от европейцев, и от американцев США, которые свою подчиненность такой высшей силе (неважно как ее назвать - идеей, исторической миссией или богом) осознают гораздо меньше.
И наконец, "справедливость". А вот это как раз наше. Конечно, понятие "справедливость" существует и для европейцев, но русская "справедливость" гораздо богаче, чем слова, используемые для ее перевода, скажем, на английский: justice (справедливость, правосудие), equity (справедливость, беспристрастность), fairness (справедливость, незапятнанность), truth (правда) или correctness (правильность). Наша "справедливость" включает в себя представление о высшей правде, некотором идеальном состоянии мира, к которому мы устремлены. Именно этим так дорого нам это слово. Но в Европе ничего подобного нет. Все перечисленные мной английские аналоги "справедливости" - термины, скорее технические.
Итак, подводя итог: стремление к материальному благополучию никогда не делало историю (до этого не додумывались даже законченные марксисты); стремление к свободе, действительно, делало европейскую историю, но даже европейская история не вся сделана стремлением к свободе; а стремление к справедливости делало не европейскую, а русскую историю.
Полуправды
Анализ новейшей русской истории у Суркова интересен полуправдивостью. Он ставит перед собой нерешаемую задачу - доказать, что приход Путина не продолжил смутное время России, а начал другую эпоху. В результате, когда Сурков обрушивается с критикой на предшественников, он правдив (так же правдивы были и идеологи КПСС, клеймившие один за другим "культ личности", "волюнтаризм" и"застой"). Но потом приходится говорить о себе (о новой политической элите), и здесь критика предшественников настолько диссонирует с самовосхвалениями, что на ум приходит поговорка о том, что живущему в стеклянном доме не следует бросаться камнями. Потому что точно все сказанное Сурковым о ругаемых предшественниках в равной степени относится и к воспеваемым соратникам.
Олигархи
Например, пассажи об олигархах, приватизировавших Россию. Вообще, сегодня в русском языке вымывается смысл таких понятий, как олигархи или фашисты. Олигархи - это крупные капиталисты, управляющие государством в своих интересах. Конечно, конец 90-х годов был властью олигархов, хотя тогда она была еще припудрена демократическими институтами президентства Ельцина и разноголосого парламента. Но те (во всяком случае, многие), кто были олигархами в то время, давно уже перестали ими быть. Даже если они сохранили деньги, то участия в управлении государством они уже не принимают. По крайней мере, такие олигархи, как Березовский, Гусинский или Ходорковский, кажется (если только не предполагать дьявольской закулисной игры) от управления государством отодвинуты. Но само правление олигархов сохраняется. Только теперь не капиталисты из-за кулис управляют политикой, а чиновники, управляющие политикой, стали сверхкапиталистами, распоряжаясь главными товарными и финансовыми потоками страны. Если раньше капиталиста Березовского назначали госчиновником, то теперь госчиновники накапливают капитал.
"Демократизатор"
Пассажи о восстановлении и защите демократии при Путине напоминают название милицейской дубинки, ходившее в народе в начале 90-х годов, - "демократизатор". То, что из всех партий выход на телевидение есть только у Кремля, - это демократизация. То, что с телевизора исчезли все, кто способен серьезно говорить о состоянии страны и нашем движении, - это тоже демократизация. То, что отменены выборы губернаторов (шаг, правильный, но конечно, антидемократический), это тоже "демократия". В общем, все что делаем мы, - это демократия, просто это вот такая "демократия по-нашему".
Террористическая угроза
Международный терроризм - удобный жупел, придуманный в США для обозначения той части общества в исламских странах, с которой не удается "договориться", и который, вообще говоря, не имеет никакого отношения к российским реалиям, объявлен в докладе главной угрозой России. Хотя, а в самом деле, что еще можно говорить о терроризме, когда весь свой "терроризм" мы сделали своими руками. Я имею в виду не то, что серьезного расследования террористических актов у нас не проводилось и не могло проводиться. И не то, что едва ли не все террористические акты (и прежде всего, взрывы 1999 года) настолько работали на интересы власти, что оставить их без самого глубокого и гласного расследования уважающая себя власть, претендующая на народное доверие, просто не могла бы. Я говорю о другом. Наша политика на Кавказе - это такая же фабрика террористов, как и политика Израиля по отношению к палестинцам. Надавать человеку по морде, а потом бежать и кричать "Ой, он дерется!" можно только в двух случаях: либо считая окружающих идиотами, либо будучи идиотом самому.
Оранжевая угроза
Здесь совсем явно видно, как мнимая угроза России подменяется угрозой своему режиму. И понятно, почему докладчик игнорирует самоочевидные причины оранжевой угрозы. Конечно, у западных стран может быть достаточно причин для поддержки оппозиционных сил в России. Но оранжевая угроза растет не отсюда, а из невозможности терпеть ложь и воровство в собственном доме, терпеть некомпетентных правителей, присосавшихся к телу страны. Вот где главная причина этой угрозы, которая, на самом деле, даже не угроза, а неизбежная судьба любого режима, не желающего расставаться с властью, но не способного эффективно ей распорядиться. В "оранжевой революции" на Украине есть две составляющие, и раздувать одну из них и не замечать другую, значит, просто прятать голову в песок. У нас есть деньги, много денег. Ну, и что? Можем ли мы устроить "оранжевую революцию", например, во Франции. Даже подумать смешно. Жертвами "цветных" (как и любых других) революций становятся только прогнившие режимы. И то, что в мире есть силы, которые извлекают из цветных революций пользу для себя, никак не может заставить народ быть настолько "патриотичным", чтобы терпеть то, чего терпеть нельзя. Народы не могут "не мыть шею назло маме". А мыться приходиться тем дольше, чем дольше ходил грязным.
Это то, чего они боятся по-настоящему. И именно поэтому "цветные" революции Сурков величает антиконституционными, несмотря на то, что устраняя узурпаторов, они-то и восстанавливали законность в своих республиках. И именно поэтому он поминает их то в одном ряду с международным терроризмом, то в одном ряду с вторжением в Ирак и секретными тюрьмами ЦРУ как важнейший фактор, отвращающий людей от демократических идей. Хотя главным фактором, который отвращает от демократии людей в России, было и остается воровство. Но такова логика полуправды: смешать правду с выгодной ложью - авось, съедят и то, и другое. Точно так, как делают, когда травят грызунов.
Суверенитет
Суверенитет из следствия успехов общества у Суркова превращен в их предпосылку. Суверенитет обеспечивается сильной экономикой и участием во власти таких масс народа, которые исключают возможность внешнего манипулирования властьпридержащей верхушкой. О каком суверенитете России можно говорить сегодня, когда деньги правителей России размещены на Западе на счетах, которыми управляют на условиях строжайшей конфиденциальности специально созданные для этой цели почтенные западные институты. В случае любого серьезного "непослушания" эти счета просто замораживаются. А где хранится наш гигантский стабилизационный фонд? И насколько мы суверенны в распоряжении им? Суверенная Россия не то, что не нужна, но и крайне опасна Западу, и борьба за суверенитет будет настолько трудной, что вести ее не сможет никакая группа из нескольких человек или даже нескольких десятков тысяч человек, даже если они будут движимы самыми благородными намерениями. Тут нужны миллионы - нужна партия с иной идеологией, чем идеология "Единой России".
Технологии
Вопрос о доступе к западным технологиям как условии развития России тоже поставлен с ног на голову. Безусловно, без западных технологий нам не преодолеть отставания. Но рассчитывать только на них мы не можем. Прежде всего, потому, что Запад внимательно контролирует, что кому передавать, и ничего по-настоящему важного нам не передаст. Во-вторых, потому что, перенимая западные технологии, мы попадаем во все большую зависимость от Запада. В-третьих, потому что тот, кто все время бежит за лидером, не может его догнать, а реально все больше и больше отстает. Так что, если мы будем питаться крохами с западного стола или, хуже того, вообще превратимся в сырьевой придаток (или, как придумали там же, в Кремле называть то же самое, но так, чтобы это было приятно слышать тем, кто голосует не умом, а сердцем, - "энергетической сверхдержавой"), ни о каком будущем России говорить не приходится. Наше дело не идти "за", а идти вперед там, где мы можем быть лидерами.
Только на первый взгляд кажется, что таких областей нет. Конечно, в области микроэлектроники мы отстали так, что это отставание наверстать можно только в составе международных транскорпораций. Но во многих фундаментальных науках наше положение далеко не так плачевно: по крайней мере, в тех областях, в которых я являюсь специалистом, - в математике, в физике и даже в психологии мы, чтобы сказать поскромнее, мало чем уступаем западным коллегам.
И продвигаться вперед мы можем только одним способом - совершая прорывные открытия. Но дело не только в фундаментальной науке. Во многих областях западное лидерство в научно-технической революции обернулось серьезнейшими проблемами. Например, производство еды на западе находится в глубочайшем кризисе. Ее производят много, но производимая в таких масштабах еда перестает быть едой. Отсюда эпидемия болезней обмена веществ, которая охватила США и все больше перекидывается на Европу. Здесь нужны другие подходы, но Запад пока что еще не созрел до понимания их необходимости. Пока еще только очень робко на Западе пытаются производить "биологически чистую" продукцию, но там еще почти не понимают, что, погоня за продуктивностью привела их к уничтожению исходного материала (растений и животных), пригодных для такого производства. Те же страны, которые вместо того, чтобы надеяться на биотехнологии, начнут возрождать традиционные (не-индустриальные) способы производства еды, станут мировой житницей, и производимая ими, пусть в сравнительно небольших количествах еда, станет настолько дорогой, что с лихвой окупит затраты на свое производство. Даже в горных, экологически чистых районах Швейцарии, производимое крестьянами для своих нужд масло не идет ни в какое сравнение с нашим вологодским. При всем изобилии самой разной свинины нигде в мире невозможно купить ветчину того же качества, что наши тамбовские или воронежские окорока. Даже на юге Европы и даже в сезон невозможно попробовать персики, сравнимые по качеству с армянскими или узбекскими, арбузы, подобные кахетинским, астраханским или херсонским. Ну, и так далее - этот список можно продолжать и продолжать.
Но самое главное направление нашего потенциального лидерства - качество жизни. Западная жизнь благополучна, но скудна. Мы умеем жить ярче. Как превратить это умение в экономическую категорию - вопрос для людей бизнеса. Будет ли это "индустрия туризма", или "индустрия образования", но именно это - новое качество жизни - вероятно, самый главный продукт нашего будущего экспорта.
Вот они где - наши "технологии", то, за чем пойдут к нам другие страны. Но, конечно, только когда мы сможем показать их преимущества. А для этого нам придется поработать. Но эта работа - наша судьба, и нужно слишком сильно презирать свой народ и слишком мало его знать, чтобы пытаться отказываться от нашего "права первородства".
"Национальная буржуазия"
Примерно такая же путаница и с вопросом о "национальной буржуазии". Призыв к тому, чтобы буржуазия стала "хорошей", напоминает детский сад. Она и так не плохая. Настолько не плохая, чтобы быть способной выживать в той системе, которую создали наши "либералы" от экономики. Лучше же стать она не может. Стать лучше для нее смерти подобно, причем, нередко в буквальном смысле. Так что реальный вопрос здесь стоит гораздо шире - об условиях для занятия бизнесом и, в частности, об общественном договоре - своего рода патенте, который общество продает на занятие тем или иным бизнесом. Проблемы здесь чрезвычайно острые, потому что любой реальный шаг связан с ущемлением интересов огромного множества людей, чиновников, силовиков, тех или иных бизнес-групп и так далее. Конечно, нынешняя власть ничего не станет здесь делать, потому что любое осмысленное деяние повлечет ущемление ее собственных интересов. (В этом отношении особенно смешны пассажи, посвященные коррупции, - кто и кому говорит о коррупции!). Но дело не только в этом. Если представить, что к власти приходит группа неподкупных радетелей России с кристально-чистыми душами, и они тоже ничего сделать не смогут. Потому что противостоять им будет огромная армия казнокрадов, мздоимцев и просто бандитов, которым есть что терять и что защищать. Так что армия реформаторов должна быть никак не меньше, а на самом деле, во избежании гражданской войны - и гораздо большей. Нужны десятки миллионов людей, которые активно хотят и готовы работать над тем, чтобы наладить нашу жизнь. В принципе, такие люди есть. Но организовать их на общую работу - задача, которая требует организационного гения.
Кто мешает тому, кто идет вперед? Тот, кто идет назад
Сказано хлестко. Беда только в том, что пытается идти назад сама политическая группа, перед которой выступает докладчик. Их цель вполне ясна - 70-е брежневские годы. Одна политическая партия и застой в обществе. Разговоры про "партию олигархического реванша" звучат довольно странно. Кто это - СПС, Яблоко, Каспаров? Или вообще КПРФ и ЛДПР, которых докладчик поминает в числе ностальгирующих по сытым 90-м годам? В том-то все и дело, что у всех них нет никакой более-менее осмысленной программы на будущее и угрозы поэтому никому они представлять не могут. И возвращаться в 90-е годы, кроме нескольких фанатиков никто не собирается. Реальной же точкой, где самые разные политические силы объединяются против правящего режима, - это невозможность терпеть узурпацию власти узкой группой людей, чьи, чтобы сказать помягче, управленческие способности, компетентность и преданность интересам страны и готовность жертвовать для них своими личными интересами вызывают серьезные сомнения.