Александр Балтин
СТИХИ
СЛЕДЫ ОТ
ШАПКИ
Следы от
шапки на челе…
Какой тебе венец терновый! —
Ты слабый, скучный, неготовый
Нисколь к страданью на земле…
И вот следы от шапки так
Следы рубцов напоминают,
Что мысли странные смущают —
Мол, одолеть сумею мрак.
От шапки зимней лицезришь
Отметины, не постигая
Суть жизни. Будет и другая,
В которой красота и тишь.
Поверь, что будет и такая.
Из цикла
ПАМЯТИ С. КОНЕНКОВА
2
Могуче дерево
сияло –
И пело
сокровенно нам,
Манило,
душу возвышало –
Творений в
сумме представляло
Своеобразный древо-храм.
* * *
Младенец,
пещера, Иосиф, Мария –
Вертепа у
церкви тона золотые,
Еловые ветви, белеющий вол,
Вновь день
Рождества на планету
пришёл.
Хор магнитофон
ретранслирует тихо,
Хор милый – не
будет в реальности
лиха,
Поверьте,
поверьте, и к свету
стремитесь.
Ты пьешь, из
тебя не получится
витязь
Духовный
– ты смотришь на
пёстрый вертеп,
Надеясь на
силу неведомых скреп,
Ещё на
константы, какие удержат
Мир наш – неизменен реальности
стержень
Незримый.
Глядишь на красивый
вертеп –
И знаешь, как
мал ты, и слаб, и
нелеп.
ПАМЯТИ ПЕЙО
ЯВОРОВА
Фиалковому сердцу
больно,
Увянет незабудка-мозг.
И пожалеешь
ты невольно,
Что жил
под небом синих
звёзд.
Но есть
и мёд воспоминаний,
И роща
радостного дня.
Жить,
только жить – и нет
желаний
Иных сегодня
у меня.
Из Пейо
Яворова (переводы)
ЖЕЛАНИЕ
Тоска гнетёт, тоска
гнетёт,
А как
преодолеть?
Отведать бы
небесный мёд
Душою мне
посметь.
Луна
над миром проплывёт,
Как лёгок
ветерок.
Бормочут волны – что
их ждёт?
И чёлн
у самых ног.
Пьянит соблазн – идти, идти
В тот
светозарный край,
Где есть
покой – финал пути,
О большем
не мечтай.
И там
целует пусть меня
Печальная луна.
Зефир проносится, маня,
Баюкает волна.
НАПРАСНО
Мать,
напрасно ты боишься,
Что душой
я очерствел.
Что твой
образ пыль покрыла –
Пыль дорог, забвенья пыль.
Мать,
напрасно ты боишься!
Разве стоит
дальше жить,
Если можно
позабыть
Ту,
что жизнью наградила…
ТОМЛЕНИЕ
О,
в смятении дух
мой опять,
И дорог
снова мне не
видать.
Ни конца
нет, ни края.
Устремлён вперёд
бедный взгляд,
И в
грядущем ищет он
сад,
А будет
иль нет – не знаю.
ИЗ ОСЕННИХ
МОТИВОВ
* * *
Холодный ветер
гневен был,
Качал неистово
деревья.
И тратил
не напрасно пыл,
Листве давая роль кочевья.
Деревья ветер
сильно гнул,
Кочевьем выглядели
листья.
Нагие ветви, а
стволы
Как будто
к смерти очень
близко.
* * *
Днём туман, как
призрак.
Тьмой густой
исходит ночь.
Тени,
тени – чёрный признак
Пустоты
– идите прочь.
Дух мертвящий, и
природа
Застывает в
немоте.
Холод льётся
с небосвода,
Жизнь подведена
к черте.
ПЁСТРАЯ ГАЛЕРЕЯ
1
Проповедь
Майстера Экхарта – ставшая зелёными
сводами парка. Нежно-нежно листва
вливает питательное молоко
смысла (знания) в сердце,
замученное депрессиями.
Проповедь
всюду – в разводах облаков, в
тонком, но сочном рисунке
летней травы; проповедь вне
трактатов; проповедь, перешедшая
в лучшие трактаты, исполненные великой
мистической музыки.
Проповедь
собственной души…
2
Недалеко
от Пятницкого кладбища
в Калуге – католический храм. Маленькое подворье, строгий, высокий, чёрный крест, статуя
Марии, и вот собор – белый, изящный: будто воплотившееся
посланье небесной воли. Церковное зданье
напротив; золотисто-синее
изображение святого Франциска
на стене…Святой Франциск – и
Калуга: тихая, провинциальная, древле-русская: непредставимое расстояние. Если вдуматься – никакого расстоянья
и нет.
Хотел
зайти.
Храм
был закрыт.
3
Ворох
новогоднего счастья! Весёлая музыка
детства. Нет никакого счастья – праздник длится
одну секунду. Вроде было
ожиданье, предвкушение; ёлку
наряжал, поглаживая нежные её
лапы, вдыхая замечательный аромат; стол
накрывал, резал салаты,
наливал коньяк – и: не было
ничего: вновь ранние зимние
сумерки, скука службы, лёт жизни.
Не-уменье
воспринимать явь – такой,
какая она есть.
Отсутствие
мастерства.
4
Галерея
в недрах сознанья. Мистические кристаллы
Леонардо. Небесное сквожение нежных
миров Рафаэля. Буря Микеланджело. Крестьянские пиршества
Брейгеля – пьяная избыточность жизни. Метафизическим, незримым огнём
горящие тела на
холстах Эль Греко. Астральные панорамы
Босха. В подлинниках ничего
не видал. Галерея в
сознанье живёт, переливается,
пульсирует напряжённейшим соком
смысла…
5
Русский
Израиль веры. Греческий блеск
православных икон. Византийский костяк
русского храма. Низвергнутые жидовствующие. Греческие символы
по снежному полю владимирских
соборов. Небеса на незримых
цепях веры.
6
Фотовыставка. Чёрно-белые лица
глядят на вас, и
суть всех лиц, пойманных в
силок объектива – печаль.
Вот
старик, чьё лицо – как древесная
кора, иссечено оно годами, положены на
него сложные письмена. Вот
красавица, чьё матовое лицо
лучится таким одиночеством, что становится
страшно, вот ребёнок, перед которым
пучина взросления, и губы
его сомкнуты как-то
по-взрослому очень…
Все
ли люди таковы?
Вечный
груз одиночества – в телесном
мешке…
7
Скорее
хмельной, чем мудрый Давыдов. Тугая струя
хмеля пропущена через
строки и строфы – строфы, пропахшие порохом. Желчная мудрость
Вяземского. Афоризмы, возникающие
из тумана бытия, плотность первого снега, счастье русского
самовара, тяжёлая усталость от…
Густой, цветной и
плотный стих Языкова – самоцветы блестят, добытые не
даром.
Тяжёлые
истории Катенина. Свод или
аура – над нами или
вокруг нас, не слышащих
песен?
8
Точки
на снегу. Чёрные точки. Синие, чёрные точки
следов – когда глядишь с
балкона. Цепки следов, гроздья,
не имущие плодов, налитых соком. Чёрные
точки людей – какими их
рисовал Марке. Давит пространство, плющит. Много пространства, много, а мы
так малы, что малость
эта порою воспринимается, как вина.
9
Новогодняя
ёлка – как пестрота мира, данная
в сгущённом варианте
праздничной конкретики.
Пестрота
всего – одно из сильнейших
ощущений мира, и сине-белая
зима и бело-розовое
небо манят невыразимостью тайны.
И
ёлка вот – новогодний концерт
цвета, шифры огней, круглота шаров…
10. СТРАННОЕ СУЩЕСТВО
Повидал
я за годы
и звоны путешествий
немало разных существ – иные были
столь страшными, что и
захотел бы – не позабуду, другие такими
милыми, что забывать мне не хочется
их. Видел я драконов
с вилочными хвостами
и на каждой
вилочке сидело по
цветку; очень уютных, домашних драконов – противу ожидания, и
языки пламени вовсе
не вылетали из
их пастей. Видел я
жутких рыб, вылетавших на
берег в поисках
добычи, рыб с острыми, костистыми носами; видел
я нежных лемуров, надевавших очёчки
и читавших книги, видел
так называемых гондванов – трехногов хвостатых
с подобием блинообразных
лиц, ужасные живые топоры
на тараканьих ножках, рубившие бессмысленно
всё, что придётся…но нигде
и никогда не
встречал я более
странного существа, нежели человек.
Из цикла ФОНАРИКИ МГНОВЕНИЙ
2
Янтари
и малахиты неба! Опалы
мистических вспышек; жемчуг, круглый и
крупный….Закат всего лишь; закат, мимо которого
пробегаем, пролетаем – дела, зайти
в магазин, скорее домой
после работы – нудной,
выхолащивающей и душу
и мозг, вперёд, вперёд – к закату
жизни, чьих красок и
не различим…
3
Аквариумная остановка
автобуса. Моросящий, лениво
штрихующих реальность дождь. – Смотрите-ка, белая собака
под дождём, - в никуда, никому говорит
рослый парень. Грязно-белая собака
глядит на аквариум
остановки. И вот она
трусит к чёрной
арке – там сухо, темно…
Жизнь
твою – белую собаку –
заметит хоть кто?
6
Безбытно
жить не получается – слоями в гущу
тянет быт. А жизнь
к финалу приближается. Жизнь – козырь. Бытом оный
бит.
Безбытно…мечталось жить…Нет, нет: кто же будет
мыть пол, стирать пыль, варить
обед? Вероятно, в сумме мелких
этих, однообразных действий тоже
заложено нечто, приближающее к
духовному полю. Просто не
можешь расшифровать это
нечто.
8
Под
роялем – казавшимся огромным,
фантастическим кораблём – на пёстром
поле ковра маленькие
дети запускали крохотную
железную дорогу…
О! счастье
неосознанной защищённости!
Миниатюрные паровозы
везли изящные, милые составчики,
и иллюзорные пассажиры
подмигивали счастливым детям…Шлагбаум опускался
и поднимался, и уютная
станция, собранная из крохотных
пластмассовых деталей принимала
всех, всех…
9
Он умер
– и оказался в
старой машине, в которой
милые дядя с
тётей везли его
в чудный лес
за грибами; в лес, где
старый ельник мерцал
мистическим светом, а грибы
были живыми опалами
мысли. И прямо из
леса он вышел
на дорогу, где его
ждал отец, с которым
они так мучительно
не успели договорить, и
любимый пёс бежал
рядом с радостным
лаем, умно сверкал круглыми
красивыми глазами и
вилял золотистым пушистым
хвостом; а на даче
ждала бабушка с
такими вкусными пирогами.
Оказывается смерть – это
совсем не страшно, если
думать о ней
летом, под шатром золотых
лучей…
10
Чинить
диван, подбивать то здесь, то
там, что-то натягивать,
материться, бурчать. Нет денег на
новый?
И
это тоже, но и
неохота – копить, искать, терпеть
бытовые неудобства, связанные с
выносом старого (будто вынос
тела), водворением нового.
Ни
один европеец так
бы не согласился
жить.