О деле Ходорковского
Либо хорошо, либо ничего. И к заключенным это относится еще больше, чем к покойникам. Но приходится преступать. Потому что те, кто пытаются сделать Ходорковского знаменем оппозиции, не понимают, что знамя это нужно сначала выстирать. Потому что с грязным знаменем оппозиция обречена. Но мы, похоже, совсем разучились отделять чистое от грязного.
Конечно, не вызывает сомнений юридическая сторона дела: юридически Ходорковский - такой же преступник, как и любой бизнесмен, и любой обитатель любого достаточно высокого кабинета. Что из этого следует? Что нужно или посадить всех, или не сажать никого? Вообще говоря, не обязательно - можно посадить и только некоторых. Но каковы критерии отбора? Почему был выбран Ходорковский? На этот вопрос ответа, удовлетворяющего нравственное чувство, у защитников палачей Ходорковского нет.
Не оставляет сомнений и нечистоплотность этих самых палачей. Здесь явно чувствуется и личная неприязнь, и мстительность, и корысть. Ясно, конечно, и то, что неофициальные упреки в попытках продать общенародное достояние на запад или в попытках скупить Думу, не имеют под собой никакой серьезной почвы: мы хорошо знаем тех людей, без чьего благословения на запад ничего не продать; знаем и тех, кто скупил Думу, - это сделал отнюдь не Ходорковский. И уж совсем ни в какие ворота подленькое преследование Ходорковского внутри зоны - с выговорами не за что, ШИЗО и т.п.. В общем, все это дело пахнет скверно, что и заставляет любого нормального человека с незаложенным носом морщиться от зловония.
Совершенно ясна и неадекватность способа наказания: вместо того, чтобы использовать способности человека или добиваться возмещения им причиненного ущерба, его просто выключают из жизни.
Но все это - еще не все. У дела Ходорковского есть и другая сторона, которую видит большинство и которую не хотят видеть защитники Ходорковского, столь неудачно выбравшие в качестве названия своего комитета слово "Совесть".
В том-то и дело, что с точки зрения Совести, Ходорковский, действительно, преступник. И тут его преступления гораздо страшней, чем то, что инкриминировала ему прокуратура. Наименьшее из этих преступлений в том, что он самым активным образом поучаствовал в разворовывании страны. Я имею в виду здесь даже не столько саму бессовестную приватизацию, сколько вывоз наворованного. Грубо говоря, общая ("общенародная") нефть продавалась, а деньги прятались на "личных счетах". Конечно, так делал не только он, но мало кто еще делал это в таких масштабах. Конечно, это не было воровством с юридической точки зрения. Но это было воровством по сути. Признает ли он сам это преступление? Раскаивается ли в нем? Нет никаких оснований так думать. Несколько слов сожаления, звучащих сквозь зубы в той или иной его статье, хотя и контрастируют с самодовольным "а чего - все было правильно" его более удачливых "подельников", не могут заменить ни явного раскаяния, ни возвращения похищенного законному владельцу. Но главное преступление Ходорковского против Совести другое: действуя в личных, корыстных интересах, он активно помогал (и уж точно не пытался помешать) становлению того политического режима, который мы имеем. Дважды он "подставлял" страну: и когда помогал сохранить трон немощному царю, не мешавшему растаскивать казну, и когда помогал сесть на трон царю мощному, способному защитить (по крайней мере, на какое-то время) воришек от конфискации наворованного при его предшественнике. Признает ли Ходорковский это свое пособничество преступлением? Раскаивается ли в нем? Если и раскаивается, то, может быть, только в том, что чего-то там недоучел. Так на что же тут жаловаться! И о какой "Совести" можно тут говорить! Вот почему, присоединяясь к тем, кто жалеет Ходорковского и негодует на бессовестность его "посадки", я не могу присоединиться к попыткам рисовать с него икону. Он не политический заключенный, не декабрист, не "узник совести" и даже не безвинный страдалец. И хотя не того суда и не того наказания, которые он получил, но и суда, и (в отсутствии раскаяния) наказания он, конечно, заслуживает. И по делам своим - даже в большей степени, чем все мы, которые тоже посоучаствовали, по крайней мере, в некоторых из его преступлений.
Вот так "хорошее" и "плохое" оказались настолько перемешанными друг с другом, что впору говорить уже не об амбивалентности, а о поли-поли-валентности того чувства, которое возникает при знакомстве с этим делом: негодование на несправедливость расправы, ложь и своекорыстие гонителей перемешано в этом чувстве, с одной стороны, с состраданием к поверженному, а с другой, с ощущением закономерности и заслуженности кары. Что в этом букете преобладает? Естественно, у одних одно, у других другое. И поэтому споры о том, является ли Ходорковский невинной жертвой, а Путин безжалостным палачом, или, наоборот, Ходорковский - это заматерелый преступник, а Путин - радетель справедливости, не могут завершиться победой ни одной из сторон. Потому что правда и то, и другое. Просто вся правда больше, объемней этих маленьких, плоских правд. Но именно из-за того, что наши либералы пытаются выдать свой кусочек правды за всю правду, они и губят свое дело. В лучшем случае, им удается убедить в правдивости своей полуправды себя. Но не тех, кто чувствует ее лживость. А это означает, что знаменем оппозиции Ходорковский быть не может. Во всяком случае - пока не очиститься от своего грязного.
А то, что чиститься ему есть от чего, особенно заметно на фоне некоторых из тех, кто тоже оказался включен в "дело Ходорковского". Конечно, большинство из них это дело растлевало - заставляло идти против совести. Но есть и те, кого "дело Ходорковского" просветлило. К нашему стыду, о них мы почти не говорим. Например, попал под церковные репрессии священник Таратухин (отец Сергий): за поддержку Ходорковского и отказ освятить здание администрации колонии, в которой содержится политзаключенный (сам бывший политзаключенным, отец Сергий посчитал политзаключенным и Ходорковского), его убрали из Краснокаменска и отправили в куда менее благоустроенный Красный Чикой. (В тех трех-четырех упоминаниях об этом случае, которые можно найти на Интернете, это село названо Красный Чекой). Вряд ли этот перевод станет для отца Сергия личной трагедией - скорее, наоборот: столетиями охраняемая в таежном Красном Чикое старообрядцами-"семейскими" нравственная атмосфера, наверное, чище, чем в Краснокаменске, и жизнь в среде другого православия может дать новый импульс богоискательству отца Сергия. Но зато история эта бьет по самой патриархии, лишний раз высвечивая церковные нравы. А еще она бьет по всем нам - равнодушным наблюдателям всего, что возмущает совесть, но не касается нас лично.
Не успеваешь писать. Не успел я написать эти строки, как узнаю, что отца Сергия лишили церковного сана. И прекрасно! Лучше могло бы быть только полное отречение от церкви. Изгоняя таких людей из своего лона, наша церковь, чей единственный путь к спасению - глубокое покаяние за весь смрад церковной жизни последних пяти веков, в очередной раз обнажает свои язвы и лишает своих защитников, рассуждающих так же, как совсем недавно рассуждали не желающие каяться коммунисты, призрачного аргумента: "Что, дескать, и среди церковного люда много честных, самоотверженных людей, для кого голос Совести звучит громче окриков церковных офицеров". Иерархи правы: им, и в самом деле, не место в одной церкви с такими людьми, как отец Сергий.
Вообще, вся история и с Ходорковким, и с Касьяновым (а раньше - с возглавившими "демократов" Чубайсом и Кириенко) наводит на мысль об умелых кремлевских режиссерах, которые подбрасывают зреющей оппозиции негодных вождей - людей дискредитировавших себя и не сумевших (да и не желающих) чиститься. Конечно, ангелов у нас нет. Нет никого, кто сохранил бы за все эти годы новой России сияющие белизной одежды. И кто бы ни оказался во главе оппозиции, он будет в чем-то запачкан. Но будущий лидер должен уметь очищаться и, прежде всего, должен хотеть очиститься. Должен иметь внутренние силы для раскаяния. В противном случае, он так и останется объектом для "разводки".
Но не это самое неприятное. В конце концов, мы готовы полюбить и "черненького". Украинские истории с взлетами Тимошенко или Ющенко, да и наша собственная история с возвышением Ельцина - только несколько примеров нашей "чернолюбивости". Но беда в том, что вознесенный нами "черненький", как это раз за разом происходило всю новейшую российскую историю, будет мешать нам осветлять нашу жизнь.