Александр Балтин

ДУХОВНАЯ МОЗАИКА

Из клеточек земной цифири

Сию мозаику собрать

Возможно, коль смотреть пошире,

И с матерьяльностью порвать –

О, с ней совсем уж невозможно

Порвать до смерти – ничего.

Она сколь противоположна

Пространству лёгкому? Его

Сиянье сострадать заставит

Чужой беде и помогать.

Стихом и музыкой восславит

Кто может важное: сиять.

Мозаика такая будет

Светлей всего, сильней всего.

За равнодушие осудит

Святого неба торжество.

Мозаика Шартра и сады Японии,

Тексты сакральные в сумме – и понял я

Общей духовной мозаики свет –

Ярче нет.

Из всего светового мерно творится она,

Медленно, но усилия светлых душ не исчерпать до дна.

Брось нищему монету, хоть сам ты не богат.

Гудящий мегаполис – он улей или ад?

И Мастеру Пути понятней мир окрест.

Жить может стоит ради нам неизвестных мест –

Духовностью повитых? Всем надобно идти.

Мозаики духовной объём творят пути,

Ведущие нас выше, чем представляем мы –

От паутины тёмной уходим, от потьмы…

ШАГИ

Шаги сожрут дорогу, или

Она утопит их в себе?

Однообразнейшие были

Как наказанье по судьбе.

Но без шагов не представляешь,

Как может жизнь вообще идти.

И хуже, лучше ли шагаешь

Для одоления пути.

Шаги разносятся в пустынном переулке,

Страх – не подобье вам с корицей булки.

Шаги преследуют тебя, иль страх

Напрасно стиснет губку сердца…Ах,

Так звонко в полутьме шаги звучат,

Что поскорей дверь отворить я рад.

Страх унижает. Унижает жизнь –

И то, и то несёт оттенок лжи…

НАША ЖИЗНЬ

Наша жизнь по улице идёт.

Вот бежит на красный пешеход.

Тем удивлены дома? Да нет,

Ну а вот и изумрудный свет.

Наша жизнь по улице идёт.

У кого-то дел невпроворот,

А кому-то – смертная тоска,

И не взять дурищу за бока,

Чтобы из квартиры – сразу вон.

Жизнь ругать, конечно, не резон.

Даже от отчаянья завой –

Всё равно ей не бывать другой.

Супермаркет, почта и кафе.

Улицу проходишь подшофе,

Коль суббота, медленно идёшь.

А в сознании счастливый дождь.

Вот опять на красный прошмыгнёт,

Жизнь ни в грош не ставя, пешеход.

Вот опять мелькают фонари –

Им работать, ясно, до зари.

Улица качается вокруг.

Жизнь моя кончается, мой друг.

Вытекает, как из ванны, жизнь,

И никто не скажет мне – держись.

Наша жизнь по улице идёт.

Из окна магнитофон орёт.

Стадион проходишь, парк и сквер.

Морг проходишь. Где СССР?

Все дома оттуда, иль почти.

Виадук встал на моём пути.

Ночь и день и будет снова ночь.

Вот и жизнь твоя уходит прочь.

Прочь по нашей улице идёт,

Где на красный рвётся пешеход.

* * *

Стихов помимо есть и человек,

Их написавший – он дрожит, потеет,

И объяснить по сути не сумеет,

Как сочинял сонет вон тот в четверг.

Есть человек, и есть его стихи,

Меж ними – бездна, одолеть едва ли.

Награды человеку бы, медали,

Стихи ж – вне суеты и чепухи.

* * *

Работу Божью не представить –

Светила суммою зажечь,

Жизнь дав, её собой прославить,

Людскую отрицая желчь.

О, выше, много выше эта

Работа – всё в ней учтено.

Столь сила колоссальна света,

Сколь нам постигнуть не дано.

ПАМЯТИ Н. КАЗАНДЗАКИСА

Христа мы распинаем вновь и вновь

Враждою и желаньями своими.

Спасительно для нас уже и имя

Христа, не говоря – его любовь.

Вот греческого городка – весьма

Убогого – дан колорит особый.

Его своим ты посчитать попробуй,

Не так и сложно, прочитав тома.

Вот греческого классика роман –

Литой, событиями плотно полный.

Какие б не были – повсюду волны

Реальности. Так в красках мир и дан.

И снова распинаем мы Христа,

Неистовствуя и во зле упорны.

И в душах не растим благие зёрна,

Какие в нас внедрила высота.

СТОУНХЕНДЖ

Громады блоков Стоунхенджа…

Как транспортировали их?

Ответ – он чудесам рубежен.

(без чуда не ветвится стих)

Энергии витают между

Громадами, чей чёрный цвет

Пульсирует, давая мерную

Надежду на иной сюжет.

Календарь? Подобье храма?

А незнание – как яма,

Из которой выход сложен,

Но, однако, он возможен.

Незримые потоки вкруг

Камней пульсируют могуче.

Назад тысячелетья тучи

Как выглядели, милый друг?

А может Стоунхендж хранит

Ответы – и на все вопросы?

Как мал сам – осознал философ,

И всё ж в грядущее глядит.

КАК СМЕРТЬ ОПРЕДЕЛИТЬ СЛОВАМИ?

Как смерть определить? Как сумму

Явлений? Или видишь сумку

Огромную – всех соберёт,

И в неизвестность понесёт.

У морга люди ожидают,

Вот входят в поминальный зал,

Себя притом насколь теряют

У многих влажные глаза.

Смерть откровение по сути –

Его значительнее нет.

Что ж перед нею ум пасует?

А думаешь погасит свет.

Свет смерть, конечно, выключает,

Чтоб тут же засветить другой.

Выносят гроб. И угнетает

Весь этот ритуал земной.

В смерть погружение насколь

Земную отсекает боль?

Картины, галереи смерти,

Её дома, её тома,

Бульвары, плавные весьма.

Не верите? А вы поверьте.

Смерть вовсе не квадратный морг –

Иные камни, листья, мох,

Леса, стоящие могуче,

Иные страны, города,

И проплывают иногда

Над ними золотые тучи.

Смерть это, но она и то,

Что объяснит едва ли кто.

Вот вам послание в конверте.

Смерть бесконечный каталог.

Цветёт пусть не цветущий мох.

Не верите? А вы поверьте.

Жизнь – вектор к ней,

а внутри её

Многое станет видней,

И значительнее ещё.

Всеобщему научит языку,

И пониманья многие подарит.

И что? Она над нами государит?

И страх пред ней занозою в мозгу.

ПАТРОФИКАЦИЯ

Встают усилием всеобщей

благой, конечно, воли в ряд

умершие отцы. Не ропщет,

глядите, время, сгинул ад.

Патрофикация прельщает,

Насколь её не объяснить.

И Фёдоров дома слагает

Идеями – в них будем жить.

* * *

Среди рекламы, денег – ты, отец

Не мог бы жить, поэтому ты умер.

Смерть, мыслю, уподобить можно сумме

Явлений. Сумме знаний наконец.

Я представляю – ты пришёл домой,

Сказал: Купил сегодня эту книгу,

Она тебе понравится, родной?

Конечно, папа, я в ответ воскликну.

Мне не хватает много лет тебя,

Отец, при этом жизнь моя уходит.

Идёт она, куда ведёт судьба,

Иль что-то знаешь, папа, в этом роде…

МЫ АРТИСТЫ

Мы артисты, мы артисты,

Мы легки и мускулисты,

Мы заставим всех собою

Любоваться, всё другое

Позабыть. Нам поклоняться

Мы вас заставляем братцы.

Жизнь свою скорей забудьте –

В копоти забот, в мазуте

Скуки – мы для вас иконы.

Слава наша – вам законы.

Мы артисты всех важнее,

К чёрту книги и идеи.

Мы артисты мускулисты,

Хороши, легки артисты.

Мы сегодня ваши боги,

Ваше счастье и итоги.

Кто не хочет подчиняться

Будет вынужден смиряться

С нашей властью, нашей славой –

Чёрной, адовой, лукавой.

МОНА ЛИЗА

Что исходит от Мона Лизы?

Токи света…потоки света –

Или в них обретёшь ответы

На вопросы? Иль чувство близи

Поразит к перспективам света?

К янтарям и шатрам миров?

Непонятно, неясно это,

Не хватает банальных слов.

Века взирает, видоизменяя

Те души, что готовы воспринять

Сияние – взирает, золотая,

И ничего не хочет объяснять.

Заряжена энергиею неба,

Духовного прибавит роста –

Хоть никогда я в Лувре не был,

Но это ощущаю остро.

Каналы световые прямо в душу

Глядящего, - прямой и ясный свет –

Развяжет узел, облегчает думу

Любую – и зачем ты – даст ответ.

МОЯ РЫБАЛКА

Судаков прозрений наловлю,

Мудрости сома поймав едва ли.

Плоский мир течёт, а вертикали

Я не вижу. Всё же их люблю.

* * *

За космосом иной мерцает.

Ячейки наполняет мёд.

И данность резко отступает

Всей суммою своих забот.

Иное мёд организует –

Молитвы, равно доброта –

Что ими мир и существует

Сколь ясно в отсвете креста?

Верша духовную работу,

Сколь важен нижний коридор?

А мы придумали свободу,

Не осознали до сих пор…

ФИЗИКА ОЩУЩЕНИЙ

Ощущений наших физика

Непонятна нам в своей основе.

Космоса литая мистика

Воплотится? Нет ли? В слове.

Притяженью возрази земному?

Только поэтические мысли

Нас к небесному приблизят дому.

А его параметры исчисли!

Сколь поэма многовариантна,

Если коротка? Столбцами формул

Объяснится ль то, что непонятно?

Жизни я значения не понял.

Было или не было былое?

Физика тебе не отвечает.

Странною дорогой шёл – такое

Знаете (крива она) бывает.

В школе физикой зазря терзали –

Ничего не понимал. Ужасно.

Дальше понял – только вертикали

Жизнь твою менять способны властно.

Физика небесного пространства

Астры звёзд роскошно насадила.

В тайны жизни их мне не пробраться,

Ну а жизнь по сути – было, было…

ЭФИРНЫЙ ОСТРОВ

Эфирного острова мы

Частичка – мала вельми

Эта частичка, увы,

Не тянет на роль главы

В книге космоса – на

Абзац если только она.

Пролито молоко –

Жемчужно мерцает путь.

Галактики не легко

Представить, понять их суть.

Звёздные ясно кусты

Вдруг представляешь ты.

Звёзд крыжовник богат –

Сок иссушает ад.

Звёздная пыль, гляди.

Планет орбиты мерцают.

Много всего впереди –

Люди об этом не знают.

Не знают, что ежели зло

Реально у нас на Земле –

Всё равно устроен светло

Космос, намного светлей,

Чем представить суме-

ешь ты, ибо мала

Наша юдоль. В уме

Тень плохого угла

Залегла.

А космоса так

Мысли светлы – блестят,

В них невозможен мрак

Никак. Космос – это сад.

Звёздных деревьев свет.

Звёздные города.

Серебряный их привет

Ощутишь иногда.

Остров Эфирный дан

Домом гигантским нам.

Хоть мы заложники драм,

Это есть наш изъян.

Эфирная сумма воль,

Плывущих осмысленных волн.

Мыслящих глыб миры,

И мыслящих сумма планет.

Денег нет на обед.

Люди всегда малы.

Вечно велик свет.

ВЕЗДЕ ПАЛАТА НОМЕР ШЕСТЬ

Шипы, с забора колющие небо…

Кругом, смотри, палата номер шесть.

Во флигеле том чеховском я не был,

В другом я измеренье ныне, здесь

Повсюду зрю палату номер шесть.

Вот нищий, красноморд, у парапета.

Проходят мимо и не подают.

Храм красный – присмотрись – почти ракета,

Но невозможен взлёт.

Кругом поют

Осанну потребленью – гнусно это.

Комфорт формальный, в сердце – неуют.

Разумным сумасшедший оказался.

Преследованья мании огонь

Сжигает изнутри. Я тоже сжался.

День сумерками скучно огранён.

Коль не граните душу состраданьем –

Вам грош цена. А шаровой напор

Приобретенья даден умираньем

Всего живого. Воплощён позор.

Лопух разросся, мятлик тоже буен.

Пройти во флигель? Или подождать.

Ты сам? Не то окрестный мир безумен?

Ответ не угадать.

ДЕТСКОЕ КАТАНЬЕ НА ЛЫЖАХ

Деревья замелькали быстро-быстро,

И искры снега ослепляли чуть.

Не в этом дело – что восторг неистов

Как будто в жизни открывало суть.

Серебряное всё и синевато,

И снегом зачехлённые пруды.

И ощущенья столь даны богато,

Что не поверить в чёрный дых беды.

СОЧИНЁННЫЙ ТРАМВАЙ

Судьба – шероховатая, как пемза…

Трамвай чудной, куда везёшь меня?

В мозгу вскипает отвращенья пена

К сереющему слишком фильму дня.

Трамвай куда-то вёз; валился город

Деталями в прозрачные глаза,

Своей громадой доказуя то вот,

Что социума вне прожить нельзя.

Больницы мимо проезжаю ныне,

А дальше будут кладбище иль морг.

Трамвай фырчал. Сосед какой-то Нине

Втолковывал про то, что парит мозг.

Трамвай метнулся в сторону, где бездна,

Из бездны пирамиды проросли.

Понять законы их усталый, бедный,

Негодный ум не мог.

Из-под земли

Вставали и другие построенья –

Теснились, реяли, взлетали вверх.

Но ведь, скажи, испытывать презренья

Не должен к человеку человек?

Не должен злобой жить? Мелькало что-то

С шипастой проволокой наверху.

Пытать, гляди-ка, для иных работа:

Открытие – занозою в мозгу.

Летел трамвай, с пантографа теряя

Синкопы брызг, иль золотистых звёзд.

И я дрожал – дрожал, не понимая,

Где ж к веку золотому нужный мост?

Судьба, шероховатая как пемза

Героя, сочинившего трамвай.

И понимая, сколь опасна бездна,

Сколь труднодостижим ты знаешь рай.

* * *

Разум говорит с душой – она

Поправляет, как умеет, разум.

Он считал себя алмазом – стразом

Будучи по сути, тенью дна.

Но – гордыней разум обуян,

Отвечал – Ты лоскуток всего лишь,

Ты меня язвишь напрасно, колешь,

Коль бываю я от счастья пьян.

Счастье, говорит ему душа,

То твоё – есть из разряда низких.

Сумма тем тебе по сути близких –

Деньги, слава. – Ты-то хороша!

Пусть не хороша, но быть такой

Я стремлюсь. А ты в грязи буксуешь.

Надоела! – зашумит. – Рискуешь,

Отвечает – темнотой сплошной

Стать.

И вот живу я так, живу,

Сам не зная – наяву?

* * *

Фильм серый, как осенний дождь –
Садится человек в автобус,
Вздыхая, охая - но долг
Ведёт, ведёт, хотя микробу с
Подобьем разума, увы,
Тот человек подобен. Жалко…
Фильм серый всё глядите вы.
Какой там долг! Вас гонит палка.
В автобус вновь, а из него
В контору. Серый дождь осенний.
Коль завершилось воскресенье,
То скука правит торжество.
Ужель всё так и навсегда,
И солнечного нету в мире?
На всё в реальном, господа,
Сумейте посмотреть пошире.

ПРАВО И ПРАВДА

Законов косные, мертвящие

Слои. Параграф так рогат.

А правда – это настоящее.

Мир настоящим не богат.

И настоящему замену

Мы правом выдумали. Так.

Поверили такому плену,

В который нас упрятал мрак.

Право, ежели по правде

Тяжело и неказисто.

В световом нуждаясь праве,

К свету мы идём не быстро.

Люди по скрижалям не смогли

Жить, и вот тогда возникло право.

Право – если в корень – псевдоправда,

И притом насущно для земли,

Ибо жить мы по скрижалям не смогли…

АКРОБАТЫ

Акробаты по канату

Ходят – это им легко,

Как из США в Канаду

Перебраться.

Далеко…

Акробаты ловко-ловко

Вписаны в пространство. Ап!

На себя глядеть неловко –

Знаешь: ты по жизни слаб.

А тела их перевиты

Мускулами. Хороши.

В представленье деловиты,

Артистичны. Не дыши! –

Упадёт и разобьётся,

Показалось, акробат.

Мастерство их будто солнце

Для подростков – как глядят!

Акробат, что жизнь движенье

К смерти знаешь это ты?

Бедный мозг мой знает жженье

Пустоты.

Ещё тщеты…

ПАМЯТИ О. ШПЕНГЛЕРА

Египет фараонов и жрецов,

Песков, рабов и тайных сложных смыслов,

Звучание непредставимых слов.

Египет-организм, порою истов.

А сумма организмов и даёт

Пласты культуры, мощный пласт единый.

Фаустианство немец воспоёт –

Философ жизни, верно – нелюдимый.

Европа выше тянется, растут

Соборы. Низовая жизнь, как прежде.

Мерцают циклы кольцами, сойдут-

ся вместе, чтобы место дать надежде.

Так есть ли выход? Шаровой объём

Всего порою просто подавляет.

Закат всего значительней притом

Тем, что рассвет он подразумевает.

Главная

"Россия в Мире"

"Русская правда", оглавление

"Партстройка"

Пишите